— Приложи ко мне крест, — сказал Джимми. — Если я все еще неочистился от нее, со мной… со мной что-нибудь произойдет.

— Думаешь?

— Уверен. Когда ты погнался за ней, я посмотрел на тебя имне захотелось погнаться за тобой. Господи помилуй, захотелось! Потом япосмотрел на этот крест и… меня чуть не вывернуло. Бен приложил крест к шееКоди.

Ничего не случилось. Сияние — если крест вообще сиял —бесследно исчезло. Бен убрал крест.

— Ладно, — сказал Джимми. — Думаю, больше мы ничего не можемсделать.

Он порылся в сумке, нашел пакетик с двумя пилюлями иразжевал их.

— Наркота, — сказал он. — Великое изобретение. Слава Богу, ясходил в сортир до того… до того, как это случилось. По-моему, я обдулся, новышло всего капель шесть. Можешь забинтовать мне шею?

— Наверное, — отозвался Бен.

Джимми дал ему марлю, пластырь и хирургические ножницы.Нагнувшись, чтобы наложить повязку, Бен увидел, что кожа по краям ран приобреласкверный густо-красный цвет. Когда Бен осторожно прижал повязку к месту, Джиммивздрогнул от боли. Он сказал:

— Пару минут мне казалось, что я чокнусь. По-настоящему, вклиническом смысле этого слова. Ее губы на моей шее… укус…

Он сглотнул.

— Когда она кусала меня, мне это нравилось, Бен, вот чтосамое гадкое. Честно говоря, у меня встал. Веришь, нет? Если б ты ее неоттащил, я бы… я бы позволил ей…

— Наплюй, — сказал Бен.

— Я должен сделать еще одну вещь, которая мне не нравится.

— Какую?

— Сейчас. Посмотри-ка на меня.

Бен закончил бинтовать и немного отстранился, чтобывзглянуть на Джимми.

— Что…

И вдруг Джимми сильно ударил его. В голове у Бенарассыпались звезды, он сделал три неверных шага назад и тяжело сел на пол. Онпотряс головой и увидел, что Джимми осторожно слезает со стола и направляется кнему. Он бешено вцепился в крест, а в голове проносилось: вот это и есть«концовка по О'Генри», ах ты срань тупая, идиот, кретин…

— Ты в порядке? — спросил Джимми. — Извини, но, когда незнаешь, что предстоит, немного легче.

— Господи Иисусе, что…

Джимми опустился на пол рядом с ним.

— Сейчас я расскажу тебе нашу версию, — сказал он. — Версияубогая до безобразия, но я абсолютно уверен, что Мори Грин ее подтвердит. Чтосохранит мне практику и убережет нас обоих от тюрьмы или сумасшедшего дома…Кстати, раз уж пошел такой разговор, меня заботит не столько все перечисленное,сколько как сохранить свободу и дать еще один бой этим… этим тварям — называйих как угодно. Понимаешь?

— Суть — да, — отозвался Бен.

Он потрогал челюсть и сморщился. Слева на подбородкевскочила шишка.

— Пока я осматривал миссис Глик, кто-то вломился сюда инапал на нас, — сказал Джимми. — Сперва вмочил тебе, потом сделал боксерскуюгрушу из меня. Во время борьбы этот кто-то укусил меня, чтобы я его выпустил.Вот все, что мы с тобой помним. Все. Ясно?

Бен кивнул.

— На этом хмыре была темная куртка — может, синяя, может,черная — и не то серая, не то зеленая вязаная шапка. Больше ты ничего не видел.Лады?

— Ты никогда не думал о том, чтобы бросить лечебное делоради карьеры писателя?

Джимми улыбнулся.

— Способным к творчеству я становлюсь только в те минуты,когда крайне необходимо соблюсти свои интересы. Сумеешь запомнить нашу историю?

— Само собой. По-моему, она вовсе не такая убогая, как тебекажется. В конце концов, это не первый труп, который исчезает за последнеевремя.

— Надеюсь, два и два они сложат? Но шериф округа кудасообразительнее, чем Паркинс Джиллеспи когда-нибудь думал стать. Надо будетпоостеречься. Не приукрашивай нашу сказочку.

— Думаешь, власти заметят во всем этом взаимосвязь?

Джимми покачал головой.

— Шансов ноль. Нам придется вожжаться самим. И помни, что сэтого момента мы преступники.

Немного позже он пошел и позвонил Мори Грину, а потом —шерифу округа Хомеру Маккаслину.

12

В Евин пансион Бен снова попал в четверть первого ночи.Сварив себе в пустынной кухне первого этажа чашку кофе, он медленно выпил его,заново прокручивая в голове события вечера и восстанавливая их в памяти стщанием человека, который только что избежал падения с высокой лестницы.

Шериф округа оказался высоким лысеющим мужчиной, жующимтабак. Двигался он не спеша, но умные глаза следили за происходящим. Из карманаштанов Маккаслин вытянул огромный затрепанный блокнот на цепочке, а из глубинзеленой вязаной жилетки извлек старую толстую авторучку. Пока два его помощникаобрабатывали помещение порошком в поисках отпечатков пальцев и фотографировали,он задавал Джимми с Беном вопросы. На втором плане тихо стоял Мори Грин, времяот времени бросавший на Джимми озадаченные взгляды.

Что привело их в похоронное бюро Грина?

Этот вопрос Джимми взял на себя, отбарабанив историю обэнцефалите.

Старый доктор Рирдон знает об этом?

Ну… нет. Джимми думал, что лучше сперва потихонькупроверить, а уж потом рассказывать об этом. Про дока Рирдона, в свою очередь,давно известно, что он бывает… э-э… болтлив не в меру.

Как насчет энцефа… как его там?

Покойница в самом деле заразная?

Нет, почти точно — нет. Джимми закончил обследование дотого, как вломился этот хмырь в куртке. Он (Джимми) не хотел бы — да и не может—делать заявления относительно настоящих причин смерти этой женщины. Ноэнцефалит здесь точно ни при чем.

Могут они описать этого типа? Молодые люди ответили, невыходя за рамки разработанной ими версии. Бен добавил пару коричневых рабочихбашмаков — просто, чтобы они с Джимми не слишком напоминали Труляля и Траляля.Маккаслин задал еще несколько вопросов, и только Бен начал чувствовать, что онивыберутся из этого невредимыми, как шериф повернулся к нему и спросил:

— А вы тут что делаете, Мирс? Вы не доктор.

И добродушно моргнул настороженными глазами. Джимми разинулрот, чтобы ответить, но шериф утихомирил его одним-единственным движением рукиЕсли Маккаслин решил попробовать внезапно испугать Бена, чтобы тот сделалвиноватое лицо или жест, то ему это не удалось. Эмоционально Бен был слишкомизмотан, чтобы отреагировать заметно. После всего случившегося ему не казалось,что, подловив его на ложном заявлении, шериф нанесет такой уж сокрушительныйудар.